Затянувшийся полёт - Страница 22

Старший спросил:

– Так на какую ты разведку, говоришь, работаешь?

Андрей, уткнувшись подбородком в грудь, молчал. Реакция не заставила себя долго ждать. Бесшумно подошедший Серега отвесил ему на этот раз, ради разнообразия, подзатыльник:

– Не тяни резину. Давай, колись!

– Говорить буду только в присутствии товарища Сталина! – как мог твердо ответил Андрей.

– Ишь ты, а почему не Папы Римского? – съехидничал следователь, на которого заявление Воронова не произвело никакого видимого впечатления. – Зря молчишь. Посиди до утра, подумай. Завтра мы будем разговаривать с тобой по другому.

Остаток ночи Андрей скоротал в камере-одиночке, на холодном и влажном бетонном полу. Наручники, правда, с него сняли.

Утром он опять попал на допрос. Он вышел коротким:

– Ну что, надумал говорить? – поинтересовался старший.

– Нет, – Андрей с тревогой ожидал реакции следователя. "Блин, да когда же Сталин меня отсюда вытащит?"

Следователь пожал плечами и отвернулся. Его сотрудники сразу же отвесили Воронову пару оплеух, сопровождая их советами не затягивать с началом сотрудничества со следствием.

Старший, повернувшись обратно, вгляделся в Андрея, сидевшего с видом отданного на заклание барана и кратко приказал:

– Обратно в камеру!

Под вечер за ним опять пришли. Сковали руки, правда, уже спереди, завязали глаза и повели. Вывели наверх и усадили в машину. Она тронулась, и через пару минут Андрею сняли повязку с глаз. Через лобовое стекло машины он увидел башни Кремля…

– Я же вас предупредил, а вы не верили, – Сталин откинулся на стуле. – Теперь вам ясно, что гулять где-попало у вас не выйдет?

– Но я же не знал, что меня ищут. Думал, вы уже давно закрыли дело, – промямлил еще не отошедший от ночных событий Воронов.

– Я что, всезнающ, как Господь Бог? И я не должен вмешиваться в работу следственных органов, – отрезал Сталин.

"Так ты же сам это все и подстроил, сволочь усатая!" – дошло, наконец, до Андрея истинное положение дел. "Точно, сталинский метод – мордой в дерьмо, а потом отряхнуть и: "Ничего, товарищ, бывает. Идите работайте. Но уголовное дело на вас мы пока, на всякий случай, не закроем." Ну, гад, я тебе это еще припомню!" – думал он, прекрасно понимая однако, что сам спровоцировал своими черезмерными требованиями такое отношение к себе. Теперь придется принять Сталинские правила игры.

– С этого момента вы будете передвигаться с постоянной охраной. Идите в соседнюю комнату, отоспитесь, а потом я вас ознакомлю с вашими новыми обязанностями, – жестко приказал Сталин.

Глава 8.

– Не думаю, что вам понадобится, но на всякий случай вот в этом сейфе лежат папки со всеми телефонными номерами и адресами, – сказал, вручая ключ, Александр Николаевич Поскребышев, новый "шеф" Андрея. Лысая голова "шефа" при этом слегка покачивалась из стороны в сторону, словно бы говоря о неуверенности своего обладателя в том, что он делает.

– Понятно. А нет ли у вас укороченного списка "горячих" номеров, для повседневного использования?

– Нет. Мне он не нужен, я все номера наизусть помню. Можете составить себе сами. Но выносить это отсюда нельзя, – говоря это, Александр Николаевич с интересом разглядывал умными, глубоко посаженными глазами своего новоиспеченного сотрудника.

Официально должность Воронова называлась довольно длинно: "помощник по специальным вопросам заведующего особым сектором ЦК". Звучало солидно и пугающе для неосведомленного уха. На самом деле за грозным названием "особый сектор ЦК" скрывался личный секретариат Генерального Секретаря ЦК РКП(б) И.В. Сталина. А его заведующим и был Поскребышев. Так что можно было смело определить нынешнее положение Андрея как "секретарь секретаря Секретаря". Вот такая тавтология. Фактически же, круг обязанностей Воронова определялся лично Сталиным и, поэтому, Поскребышев, у которого и без того было три помощника и значительное количество второстепенных сотрудников секретариата, не совсем понимал смысл этого назначения. Но с распоряжениями Хозяина он спорить не привык и покорно взял на себя обустройство этого странного, неизвестно откуда появившегося около Сталина, молодого человека в хозяйстве секретариата. Кабинета, естественно, Воронову не выделили, не по чину, да и неоткуда было взяться в довольно ограниченных, сгруппированных возле приемной Сталина на втором этаже Сенатского корпуса, владениях секретариата, свободному помещению. Поэтому Андрею пришлось ограничиться письменным столом и личным сейфом, приткнутыми в угол соседней с приемной Хозяина комнаты, рядом с еще двумя столами работников канцелярии Вождя. В тесноте да не в обиде, так как только здесь, в помещениях секретариата, расположенных после поста, проверявшего и разоружавшего всех входящих в приемную Сталина, Андрей избавлялся от обязательного сопровождения своей охраны, приставленной Вождем. Пара охранников сопровождала его теперь везде, сменяясь каждые сутки второй парой. Кроме этой постоянной четверки наверняка было еще и негласное сопровождение. Ведомственную принадлежность "своей" четверки Воронов затруднялся определить. Ходили они в гражданских костюмах, имели, как выяснил Андрей, чекистские звания, а приказы получали непосредственно от Сталина. Выяснить, были ли эти молчаливые люди работниками какого-либо отдела НКВД, подчиненными начальника охраны Сталина генерала Власика или вообще сотрудниками пресловутой личной спецслужбы Вождя не представлялось возможным. Да и не имело особого значения. В любом случае они были особо доверенными людьми Вождя, так как по его распоряжению обязаны были присутствовать при каждом разговоре Андрея с любым человеком, кроме самого Сталина и, что не удивительно, Рычагова. То есть тех людей, которые знали о настоящем "облике" Воронова. Как и предполагал Андрей, Вождь решил не делиться с товарищами по партии новым источником информации, отсюда и все ограничения. Охрана не выпускала Воронова из внимания даже в квартире, которую выделил ему Сталин. Квартира, в доме новой постройки, была разделена на две части: спальню и небольшой салон, где обитал Андрей, соединялись с большой прихожей, по размерам не уступавшей спальне. Оттуда же была дверь на кухню. Охрана постоянно находилась в прихожей, где для ее удобства был поставлен диван и стол. Комнаты Андрея прослушивались, причем охранники демонстративно не скрывали этого. "А если я захочу девку привести?" – чуть было не стал выяснять у Сталина Воронов, но вовремя себя одернул, вспомнив недавний "урок". Вообще то даже "квартира усиленного режима" вначале показалась Андрею счастьем, он ожидал, после своих дурацких выходок, более строгого отношения. Но видимо, Сталин решил не перегибать палку, лишь указав Воронову, хоть и несколько малоприятным способом, на границы его поведения. Так что сидение взаперти отменялось, что чрезвычайно радовало Андрея.